сегодня у большинства мусульман - Ид ал-Адха. Миллионы людей возглашали только что: "Вот я перед Тобой, Господи! Нет равного Тебе!" А я продолжаю анализ этих "трёх дней" (23-25) - примечательно, что сразу после них наступила кульминация хаджжа - Стояние на Арафате (где встретились изгнанные из Рая Адам и Ева - это к вопросу о пиках на горе Trefan): 26-го был весьма амбивалентный день: первая публикация Булгакова - фельетон "Грядущие перспективы" (sic!) был издан в Грозном в 1919.

Но вернусь к прошедшему. Буквы тех "дней": Б, Ф, М. Их подготовкой и была история с покупкой Бехштейна, когда из трёх роялей - символов Отца, Матери и меня как "блудного сына", т.е. ушедшего в некую Альтернативу - выбрана была Мать: Школа и Берлин. Направление: Юго-Запад. Основные точки - Боровицкий холм (и Ваганьковский) и Жуковка (т.е. символ психиатрии среди "личных архетипов"), обрамлён процесс был событиями у Тверской: презентацией мартыновской Казус Vita Nova в Фаланстере и передачей ему 1-го издания Vita Nova в ресторане "Фа-Соль" в Доме Композиторов. Дом капитана Семёновского полка Пашкова (с беседкой бельведера, вероятно, Осипа Бове) проявился здесь не только как булгаковская точка отсчёта (взгляд Воланда) и местоположение моей Школы, но и присуждением в нём 26-го второй в мире по величине премии "Большая книга" автору биографии барона Унгерна - Юзефовичу. Второе место занял "Каменный мост" Терехова.

23-го у католиков - день памяти Римского Папы Климента I (у правосл. - 25.11 ст.ст.), хиротонисанного ап. Петром; "крёстного отца" кириллицы, первым отдавшего свои мощи Русской Церкви. От его храма - уж почти год самой высокой точки Замоскворечья - я направился к другому, Софии Премудрости Божией в Средних Садовниках, на Софийскую набережную. Два моста я прошёл в тот день - Большой Москворецкий (где приземлился Руст) - к Премудрости Божией принимать Бехштейн ("это Эскориал" - говорил Чехов об этом месте) и Большой Каменный - направившись в Фаланстер на презентацию (+ продавалась переизданная Пёстрые прутья Иакова). Проверил рояль по каталогу - да, номер 1940 года, претензии к звуку всё ж были, но эти мастера делать дальше уже не хотели...

24-го Вежливый Отказ приступил к записи первого альбома, в к-м не будет моих партий (в Герани они были, хоть я и не играл)

25-го - встреча в Доме Композиторов, где была квартира исследователя Равеля Иван Иваныча (в неё я захаживал на порядок чаще, чем в гринденковско-кремеровскую, под к-й жил любимый Александр Сац) - прошла в трёхчасовой беседе вчетвером: за столиком - Мартынов, скрипач из Аквариума (рассказал ему о "золотой рыбке, погибшей на посту") и психиатр из Лондона, что заставило меня неизбежно вспомнить первую строчку из трудночитабельной в силу затейливости немецкого почерка книги моей прапрапрабабки:


zoom
в ДК начинался концерт 20-летия АСМ, и мы вышли на Тверскую. Психиатр по-английски исчезла на лосевские чтения, а Мартынов, взяв меня и скрипача под руки - вспоминал про деревья, не так давно ещё здесь стоявшие...

  

  
zoom
это старые планы Москвы, места разные - но все они включены в "личную топографию", от Ваганьковского кладбища до Шаболовской и Юго-Запада (другие я давно постил: 1/2/3)

вспомнил я об этих файлах, когда интересовался судьбой недолгой жены единственного сов. нобеля по химии, любимого ученика Иоффе и учителя Зельдовича, бессменного директора Института химической физики, что в здании усадьбы графа Мамонова около Воробьёвых Гор (потом - Ноева рассадника) - Николая Семёнова, "человека, без которого был бы немыслим прогресс в области ядерных реакций".
 
zoom
(подробнее об усадьбе - неск. стр. на сайте ИФХ, арх. - О. Бове, автор Александровского Сада и Театральной пл.)

В 1918 Семёнов поехал к родителям в Самару - и познакомился с Ливеровской. Выпускница Смольного, Мария Исидоровна Ливеровская (ур. Борейша) была из тех красавиц-рукодельниц, что ныне уж почти не встречаются: она была магистром романо-германской философии, и на защиту в актовый зал университета специально принесли рояль. Б.Эйхенбаум писал: “Среди нас была одна женщина, не только умственно, но и душевно богато одаренная. Она переводила песни провансальских трубадуров, "Новую жизнь" Данте. С большим музыкальным и словесным изяществом пела старинные французские романсы” (в кружок друзей-студентов входили, кроме Л., Жирмунский, Мочульский, В.Гиппиус, А.Гвоздев). Из Италии она привезла мраморный бюст Данте, с которым потом не расставалась. В 1917 Ливеровская уехала в Самару по просьбе местного института и вскоре стала профессором Открытого Университета. В 1918, в Гражданскую, видимо ещё до КОМУЧа и Каппеля, там опубликовали её перевод - впервые на русском - "Vita Nova" Данте. Издал книжечку "штаб 4-й армии" - я не смог понять, что имелось в виду, т.к. 4-я Армия, которая сражалась на Юго-Западном фронте, к 1918, кажется, уже не существовала.


zoom
Из письма Семёнова Капице (в Англию, 1924): "Весь мир я отдал ей и счастлив был бесконечно, несмотря на все удары судьбы и почти общее недоброжелательство. Это была удивительная, редкая женщина, это была царица. Слушай, она была старше меня на 15 лет, у нее было четверо детей, из которых старший на три года младше меня. Через месяц после того, как мы поженились, она заболела тяжелой изнурительной болезнью, которая так и не оставляла ее до конца. Приложи сюда трудные материальные условия, и ты увидишь, что судьба мобилизовала все, чтобы сделать нас несчастными. И вот теперь пойми, что я говорю без всякого эффекта, что это чистая правда, и те, кто видел нас вместе, подтвердят тебе это — все эти два года я был безгранично счастлив, наперекор всем обстоятельствам. Это были какие-то вершины счастья, и только предчувствие конца и болезнь покрывали все флером нежной грусти".

Ливеровская завещала Семёнову жениться на Наталье Бурцевой - и, действительно, этот брак оказался хорошим и долгим.
---------------------
то, что я называю "личными архетипами", косвенно стало проявляться уже в этой истории - и даже в такой немелочи, как фамилия сменившего Семёнова на посту директора ИХФ: это был академик Берлин. Какое знаковое для меня слово - от Берлинского и 1-го моего учителя в ВУЗе по ф-но Бориса Берлина (забавно, что б.40 лет в консерватории Торонто преподавал тоже Борис Берлин - как раз в гульдовские там времена) до последнего заграничного города, в к-м я играл в Вежливом Отказе.

этот постинг - из числа "предварительных материалов": основная история про Новую Жизнь будет далее...

в книге Jose Armilla "Negotiate with feng shui" читаю: "готовясь к встрече в Женеве с Горбачёвым, Рейган обратился за консультацией к специалистам по астрологии и фэн-шуй". Шато было выбрано именно после этих консультаций: обращённое к юго-востоку здание на берегу озера, защищённое от ветров горами на севере. Эти и др. причины благоприятствовали основной теме переговоров: безопасности и разоружению. Мебель была расставлена в соответствии с принципами Ба-гуа по указаниям Учителя Линь Юня. В доме Ага Хана и его жены, в который переселились затем Рейган и Нэнси - также всё было устроено с учётом знания фэн-шуй - даже аквариум с золотыми рыбками.

"Госсекретарь Шульц сказал президенту, что они не могут окончательно согласовать некоторые пункты соглашения, т.к. советские постоянно хотят изменить то, о чём уже было договорено. После ужина с Горбачёвым, обе команды остались работать допоздна, а чета Рейганов пошла отдыхать - и тут президент обнаружил, что одна из рыбок сдохла. Он сказал, что очень огорчён, т.к. это случилось в зоне его ответственности, и положил тельце в спичечный коробок. На следующее утро, Рейган попросил Службу Безопасности найти в женевском зоомагазине замену. Когда он выступал затем на последней телевизионной встрече с Горбачёвым, мёртвая золотая рыбка была в его кармане. Можно было заметить, как карман его костюма оттопыривается из-за этого коробка. Рыбка умерла на посту, приняв на себя негативную энергию советских, она была тайным фэн-шуй защитником".
-----------------------
* рыбки принадлежали 10-летнему сыну Имама, Хусейну.