разбудил тф: зовут к мамлееву - да что ж за день... делаю порой хронологию у себя на сайте (это вместо шопинга), замечаю странные вещи... сегодня: Самайн, All Hallows' Eve, Реформация, ураган в Индии: 100 тыс трупов (1876 - что за последовательность), премьера 5-го Прокофьева с Фуртом, финальная премьера Стравинского (сова в LA), а главное - внимание - вынос тела Сталина из мавзолея (1961) и утверждение триколора госфлагом России (1991, 5й съезд)

про сову (на ютубе, кстати, есть забавный ролик с Ага Ханом и автором Гарри Поттера - сидят рядом в Колумбийском) - Стравинский написал свой финал на стихи Лира, там всё заканчивается так:
Dear Pig, are you willing to sell for one shilling
Your ring?” Said the Piggy, “I will.”
So they took it away, and were married next day
By the Turkey who lives on the hill.
They dined on mince, and slices of quince,
Which they ate with a runcible spoon;
And hand in hand, on the edge of the sand,
They danced by the light of the moon

у кельтов год наверно делился надвое, и 31 октября - в Самайн - лето умирало окончательно, Новый Год наступал с зимы, как сутки с темноты...

вот фото, сделанные в разное время из моего нынешнего окна: zoom

 



 
 
 
 

вот и наступило долгожданное 16-е окт. по юлианскому... кем считать Чайковского, октябрьским или ноябрьским, если иметь в виду дату смерти? это совершенно разные символы - всякий знает, что октябрь и ноябрь - разные цвета, разный вкус, разные судьбы. Вот здесь, напр., и кроется одно из григорианских злодейств - ибо Ч., конечно, по дате смерти октябрьский. Я писал в блоге о том, что август и февраль в "моём" космосе - это два полюса, две стороны медали. Все мои возлюбленные родились в феврале или августе. Чайковский сочинял свою финальную симфонию с августа по февраль - и это важно для меня не потому, что я так уж люблю его музыку, подобно тому как не люблю в самом себе некоторые черты... Но Ч. (и примкнувший к нему Скрябин - см. op.74) и Гульд - единственные музыканты, заинтересовавшие меня ещё в школе тем, в чём именно их жизнь отражается в их творчестве - уж много лет спустя я заметил личные пересечения.

вчерашний постинг закончился триумфом фа# (а я считаю фа тенденцией к фа#, равно как и юго-запад - тенденцией к западу), сегодняшний должен с него начаться: вчера было торжество жизни, сегодня - смерти. Перед Финальной - Чайковский хотел написать симфонию "Жизнь", но, будучи, как и большинство гомосексуалистов, человеком чутким - сделал сам себе реквием, финал которого начинается с верхнего фа#, и первый же унисон в нём - фа#, который берут четыре (!) флейты. Назвал он её "Патетической", премьера состоялась за 9 дней до его смерти, 16 октября 1893 на открытии сезона РМО в СПб. Это было его последним выступлением в качестве дирижёра - связь с Гульдом здесь очевидна, ибо на посл. своей записи Гульд был в таком же качестве, а 50-летний свой юбилей отметил за 9 дней до своей смерти.

Дебютировал Чайковский увертюрой фа-мажор.

================
вообще незатейливые изыскания подводят меня к мысли о том, что если восстановить подлинную хронологию событий, рассмотрев при этом ошибки, связанные с различными солнечными, лунными и иными календарями - то вскроется не просто политическая фальсификация, а заговор поглубже, напоминающий одну вещь Стругацких про людей, слишком близко подошедших каждый в своей области к неким фундаментальным открытиям.

Связь Гульда со Штраусом очевидна из биографии пианиста: это последняя его запись на ф-но. Но сегодня обратил внимание и на провиденциальную роль этого дня: 28 октября Гульд получил консерваторский диплом, 28 октября было две финальных премьеры Рихарда (хм... последней записью Гульда было - Вагнер): Альпийской симфонии (1915, Дрезден) и Каприччио (1942, Мюнхен). Финальные - потому что Alpensinfonie стал последней его симфонической поэмой, а Capriccio - последней оперой. Другая удивительность заключается в феномене звукозаписи: Гульд стал первым пианистом, который сам себя записывал - а Alpensinfonie была издана на первом в мире CD (Polydor, 1981). Эта грандиозная поэма для 125 исполнителей описывает многочасовое восхождение на Гору, и мне, конечно, особенно приятно сообщить о том, что переход от части, знаменующей достижение вершины (Auf dem Gipfel) - к следующей (Vision) совершается в фа# мажоре!

ох уж эта моя торопливость... вот написал утром, что Свифт служил в католическом соборе, а ведь католическим тот был всего три года и задолго до. Но дело, вероятно, не просто в невнимательности - до сих пор упорно называю Шумана Шубертом, когда говорю о некоторых его сочинениях, хотя отлично знаю авторство. Непонятно, как от этого избавиться, хотя некоторые вещи я научился осознавать - напр., какой ногой вхожу (полгода потратил, пока не избавился от такой, казалось бы, мизерной бессознанки). Заинтересовался недавно моделированием ближайших ситуаций, знатоки подсказали, что на эти темы писал Зеланд - почитал его, всё очень похоже на мои опыты. Но неожиданно и почти с ужасом понял, что реальные желания бывают у меня очень редко - не опоздать, чтоб место освободилось на парковке... а вот наманить чемоданчик с евро - не могу найти в себе намерения, просто знаю - что вот это бы хорошо, вот это, надо бы закончить десяток брошенных сочинений - но это всё в голове, а подлинного целеполагания нет. Но какая же радость была, когда я застопил машину там, где они не останавливались 5-6 лет ни разу - что она должна застопиться, я понял за полчаса, а на след. день проверил - остановилась. Забавное наблюдение: оказавшись на перроне в метро и не зная, где именно встать, чтоб двери поезда открылись напротив - я посмотрел вокруг, взгляд зацепился за женщину в красном, встал рядом - да, там они и открылись. Это почти безошибочно работает - ищешь выделяющееся, и оно приводит.

Перечитываю сейчас Бунина, о к-м вспомнил вчера с оказией... вот начало Окаянных дней (1918):
1 января (старого стиля).
Кончился этот проклятый год. Но что дальше? Может, нечто еще более ужасное. Даже наверное так.
5 февраля
С первого февраля приказали быть новому стилю. Так что по-ихнему нынче уже восемнадцатое.
6 февраля
В газетах - о начавшемся наступлении немцев. Все говорят: "Ах, если бы!"
- Раньше, чем немцы придут, мы вас всех перережем, - холодно сказал рабочий и пошел прочь.