"Философия Канта и современность", ч.2 институт философии, М.1976, ДСП
+ см. pdf
сокр.пер. Е.Н. Фединой
Желание знать и желание не ошибаться — два основных человеческих импульса, но предпочтение одного перед другим определяет два различных человеческих типа.
Человек античного мира исходил в своей деятельности из веры во Вселенную, которая была для него прежде всего космосом, порядком. Современный человек начинает с недоверия, с подозрительности, потому что мир для него (Кант гениально признался в этом со всей научной убедительностью) — хаос и беспорядок.
-
10 лет философия Канта была моим домом и моим заключением. Я сомневаюсь, что можно вполне постигнуть смысл нашего времени, если не поступить подобным образом.
Немецкое "я" живёт ощущением самого себя, а "я" южанина (грека) состоит гл. обр. в созерцании "ты". Если его отделить от "ты", оно окажется пустотой. Даже в "Наедине с собой" Марка Аврелия отсутствует интимность. Интимность знает только тот, кто знает одиночество. Экхарт имел смелость утверждать, что высшая реальность находится не вне личности, а в самой глубокой её интимности. "Монады не имеют окон" - Лейбниц.
Кант оставил только одно уникальное "я", - отныне и центр и периферия всей реальности.
Фридрих Альберт Ланге говорил, что немецкий аптекарь не может толочь в своей ступе , если он прежде не установил точно, какое место во вселенной занимает его деятельность.
Наука - неизбежная рефлексия. Кант содрогается в ужасе перед непосредственным. Он страдает боязнью жизни. Начиная с Канта немецкая философия перестала быть философией бытия и превратилась в философию культуры. Немец преуспевает в науке и ошибается в экзистенции, ибо неспособен сразу уловить мимолетную красоту.
По Канту, знать - не есть копировать, а наоборот, устанавливать. Не видеть, а управлять. Спокойная истина превращается в приказ.
С варварами в историю философии пришли новые принципы, к-м обязана своим существованием Европа, - личная воля, ощущение автономной независимости от государства и космоса. Жизнь, считавшаяся приспособлением субъекта ко вселенной, превратилась в реформу вселенной. Существование стало означать борьбу. Достойный плод кантовского семени, Фихте открыто утверждал, что философия - не созерцание, а предпринимательство.
"Чистая философия" 1924 (из той же книги)
Любопытно, что два самых оригинальных философа человечества, пользовавшихся самым значительным влиянием - Платон и Кант - так и не создали своей философии.
из сб. "Философия Канта и современность", ч.2 Институт философии, М.1976, ДСП
"Rechenschaft und ausblick" 1958, пер. с нем. А.Г. Лимаровой
Мог бы я захотеть, чтобы то, что произойдёт в результате моего поступка, происходило всегда, как если бы оно взывалось естественными законами природы? То есть я должен спросить: какой бы мир я создал? Иными словами, я узнаЮ, ЧТО есть мир, не из суждений др. людей, не из результатов моих поступков, а исключительно через свои собственные поступки. Дело обстоит так, словно ещё не решено, каким будет мир, и я соучаствую в этом решении. Через то, что я есть, и что я делаю, я узнаЮ, что в мире возможно и действительно. Если я сетую на мир, я прохожу мимо него. В той точке, где я нахожусь, исключительно от меня зависит то, каким является мир. И здесь достигается самая глубокая основа бытия, но не в знании, а в действии.
Добро и зло заключаются не в различии побудительных начал, а в способе их подчинения друг другу.
Радикальное зло заключено в глубине разума, к-й и порождает все конкретные проявления зла, однако, само радикальное зло не имеет постоянной предметной определённости.
Зло, как и добро, не есть нечто наличествующее, что можно подвергнуть исследованию. Радикальное зло не может иметь реального бытия. Неприемлемы выведения зла из присущей всему сущему негативности (Гегель), из небытия материи, к-я делает возможным всё бытие (Плотин), из гармонии целого (стоицизм), из дуальных основ бытия (Заратустра), из человеческой иллюзии (Ницше). Кант считает, что зло принадлежит свободе. Знание зла должно быть глубже и действеннее, чем какое бы то ни было предметное знание. Безусловный (нравственный) закон Канта - беспредметен. Нельзя достичь его через окончательное знание какого-либо отдельного неизменного закона, но лишь живя в целостности закона.
(то же и с любовью)
пер. Бибихина (2я ред.)
из сб. "Философия Канта и современность", сб. переводов, ч.2 Институт философии, М.1976, ДСП
Статья написана для юбилейного сб. к 60-летию Эрика Вольфа (Existenz und Ordnung. Frankfurt a. M: Klostermann, 1962. S. 217–245). Включена в сб. "Wegmarken" (1967).
Согласно формулировке в главном произведении Канта "Критика чистого разума" (1781), его тезис о бытии гласит:
"Бытие явно не есть реальный предикат, т. е. понятие о чём-то таком, что могло бы входить в понятие той или иной вещи. Оно есть просто полагание вещи или известных определений самих по себе".
Реальность означает для Канта не действительность, а вещность. Реальный предикат есть нечто такое, что относится к предметному содержанию вещи и может быть ей приписано. Предметное содержание вещи представляется нами в ее понятии. Мы можем представить себе то, что названо словом "камень", и без того чтобы это представленное непременно существовало в виде какого бы то ни было непосредственно наличного камня. Экзистенция, существование, т. е. бытие, говорит тезис Канта, "явно не есть реальный предикат". Очевидность этого отрицательного высказывания проступает сразу, стоит нам понять слово "реальный" в кантовском смысле. Бытие не есть нечто реальное.
О чём же тогда высказывается это "есть"? Явно о наличном камне. Оно ничего не говорит о том, что есть камень как таковой; оно говорит, однако, что всё относящееся к камню существует, есть. Что называется тут бытием? Кант отвечает в утвердительной части своего тезиса: бытие есть "просто полагание вещи или известных определений самих по себе".
Чтобы помыслить "бытие" и "есть", требуется поэтому какой-то другой взгляд, не направляемый исключительно рассмотрением вещей и расчетами с ними. Лежащий перед нами камень, который очевидно "есть", мы можем всесторонне осматривать и обследовать, — мы никогда не найдем в нём этого "есть". Но всё же камень есть.
По Канту, бытие никогда не поддается объяснению исходя из того, чем является конкретное сущее, т.е. из понятия.
из "Критики чистого разума":
"Когда мы замечаем, что всё наше познание в конце концов сводится к неразложимым понятиям, становится ясно также, что бывают понятия почти неразложимые, т. е. такие, признаки которых лишь очень ненамного яснее и проще, чем сама вещь. Это и имеет место при нашем объяснении существования. Я охотно признаю, что через него понятие объясняемого становится яснее лишь в весьма малой степени. Но природа предмета по отношению к способностям нашего рассудка не допускает никакой более высокой степени".
Подразумевается, что бытие, а значит и виды бытия — возможность, действительность, необходимость — говорят не о том, что есть предмет, объект, но лишь о том, как предмет относится к субъекту. С оглядкой на это "как" перечисленные бытийные понятия и называются "модальностями". Но для критически-трансцендентального истолкования бытия сущего докритический тезис, что бытие "вовсе не есть предикат", уже не годится. Бытие как возможное бытие, действительное бытие, необходимое бытие — это хотя и не реальный (онтический), но трансцендентальный (онтологический) предикат.
"Вещь" значит теперь, на языке "Критики", объект или предмет. "Известные" определения объекта как объекта знания — это определения не реальные, модальности бытия. В качестве таковых они суть полагания.
Обратим пока внимание лишь на то, что — и каким образом — в кантовском истолковании видов бытия бытие мыслится как полагание.
Возможное бытие объекта состоит в такой установленности чего-либо, когда последнее "согласуется с" тем, что дано в чистых формах созерцания, т. е. в пространстве и времени, в качестве такой данности подлежа определению через чистые формы мышления, т. е. категории.
Действительное бытие объекта есть установленность некоторой возможности таким образом, что установленное "связано с" чувственным восприятием.
Необходимое бытие объекта есть установленность чего-то такого, что "сопряжено с" действительным по общим законам опыта.
Поскольку бытие не есть реальный предикат, но всё же предикат, а стало быть приписывается объекту, при том что невыводим из вещного содержания объекта, то предикаты модальности бытия не могут исходить из объекта; наоборот, как виды полагания они должны возникать в субъективности. Полагание и его модальности существования определяются из мышления. Так тезис Канта о бьгтии невысказанно пронизан ведущей темой: бытие и мышление.
При "разъяснении" постулатов и еще до того, вычерчивая таблицу категорий, Кант различает возможность, действительность и необходимость, причем не говорится и вопроса даже не ставится о том, где лежит основание для различения возможности и действительности.
Лишь спустя десять лет после "Критики чистого разума", в заключение своего третьего шедевра, "Критики способности суждения" (1790), Кант касается этого вопроса, притом опять же эпизодически, в § 76, озаглавленном "Замечание". И двадцатилетний Шеллинг в своей появившейся через пять лет первой работе (1795) "Я как первоначало философии, или о безусловном в человеческом знании" оканчивает заключительное примечание к своему труду следующим утверждением:
"Возможно, никогда еще на столь немногочисленных страницах не теснилось такое множество глубоких мыслей, как это произошло в § 76 “Критики телеологического суждения”" (Philosophische Schriften, I. Band, 1809, S. 114, Werke, I, 242).
Поскольку сказанное здесь Шеллингом справедливо, не будем претендовать на полное осмысление этого § 76. Для целей настоящего изложения надо только показать, что и в названном высказывании о бытии Кант тоже держится определения бытия как полагания.
Указанием на неизбежность различения возможности, действительности и на их основание обнаруживается: в существе бытия сущего, в полагании правит структура обязательного различения возможности и действительности. Заглянув в это основание бытийной структуры, мы, кажется, достигли предела того, что Кант может сказать о бытии. Так действительно кажется, если мы ищем готовых выводов, вместо того чтобы обратить внимание на путь Канта
В своем определении бытия Кант совершает, однако, еще один шаг, причем снова лишь в виде догадки, так что до систематического представления о бытии как полагании дело не доходит. В контексте творчества Канта это не означает никакой ущербности, поскольку эпизодичные высказывания о бытии как полагании присущи стилю его мысли.
В испанском языке слово для обозначения бытия — ser. Оно происходит от sedere, сидеть. Мы говорим об "оседлости" и "селении". Так называется место, где поддерживается жилище. Держаться чего-то — значит присутствовать при... Гёльдерлин хотел "воспеть селения князей и предков их". Конечно, думать, будто с вопросом о бытии можно расправиться путем расчленения словесных значений, было бы глупо. Между тем прислушивание к сказу языка при необходимой осмотрительности и при чутье к связи говоримого могло бы намекнуть нам на дело мышления.
Теория мышления издавна называется "логикой". Если, однако, мышление в своем отношении к бытию двузначно — как задание горизонта и как инструмент, — то не оказывается ли в свете сказанного двузначным и то, что называется "логикой"? Не становится ли тогда совершенно проблематичной "логика" как органон и как горизонт истолкования бытия? Мысль, пробивающаяся в этом направлении, не нападает на логику, но тратит себя на достаточное определение логоса, т.е. того сказа, в котором дается слово бытию как единственно достойному осмысления.
Бытие не может быть. Если бы оно было, оно не оставалось бы уже бытием, а стало бы сущим.
И всё же не говорит ли мыслитель, впервые продумавший бытие, не говорит ли Парменид (фр. 6): ἔστι γὰρ εἶναι, "ибо бытие есть" — "ибо присутствие присутствует"? Если вспомнить, что в εἶναι, присутствии, говорит собственно ἀλήθεια, непотаенность, то присутствие, подчеркнуто высказанное в этом ἔστι об εἶναι, значит: допущение присутствовать. Бытие — в собственном смысле: то, чем присутствование предоставлено.
Что значит здесь присутствование? Настоящее? Чем настоящее определяется? Не обнаруживается ли здесь, точнее, не таится ли здесь непродуманный характер потаенного существа времени?
Если дело обстоит так, то вопрос о бытии должен подойти под ведущую рубрику: "Бытие и время".
Ведущая рубрика метафизического определения бытия сущего, "бытие и мышление", недостаточна даже хотя бы для постановки вопроса о бытии, не говоря уж о том, чтобы найти на него ответ.
"Философия Канта и современность", сб. переводов, ч.2
институт философии, М.1976, ДСП
сокр.пер. В.К. Зелинского
+ см pdf
---------------------
из кн. "Философия Канта и наш совр. мир" NY 1957
...Философия родилась из удивления.
... Философ всегда ищет самого себя.
... Знание есть модус субъектности. Утверждение Киркегора о том, что истина субъективна, основывается на тезисах Канта. Знание - по Канту - способ нашего постижения реальности.
... Поскольку мы возвышаемся над уровнем непосредственного (животные), единственный путь, к-й помогает нам ориентироваться - это мысль, ограниченная представлением.
...Мы способны к бесконечному прогрессу в познании мира, но мы всегда будем двигаться по горизонтали.
...Возможность познания предполагает отчуждение от мира и от самого себя, и развитие знания только обостряет это отчуждение. Теория Канта представляет собой, пожалуй, наиболее мрачный образ человека, пытающегося постигнуть реальность с помощью знания.
...Гегель полагал, что субъективности свойственно самотрансцендирование, и потому отчуждение между субъектом и объектом мб преодолено в процессе бесконечного саморасширения. Гегелю противостоит протест Киркегора против бесконечного расширения человеч.субъекта.
...Когда Хайдеггер обратился к проблеме личности и мира, находясь под сильным влиянием и Канта, и Киркегора, он пришел к выводу, что и личность и мир суть необходимые способы существования, и между ними не мб морального выбора. По Х., существовать - значит выходить из себя.
...Понятие вещи-в-себе выражает у Канта понятие трансценденции. Она есть ничто, но можно сказать, что она и есть бытие. "Переворот" Канта отбросил человека к самому себе, но не в центр мироздания. Мы не поняли бы феноменологизма и субъективизма Канта, если б сочли его антропоцентристом. Центром его философии является бытие-в-себе, ке негативно присутствует во всех фазах нашего опыта. Киркегор рассматривает "я" как вещь-в-себе. Он перешел от нравственного к религиозному. Ясперс при знает, что Платон и Кант имели наибольшее значение для его развития. Экзистенциалисты следуют гораздо больше платоновско-кантовской, нежели аристотелевско-гегелевской традиции.
Киркегор не был философом в строгом смысле слова. Хайдеггер отказывался причислять себя к экзистенциалистам. Ясперс и Марсель тоже не удовлетворены этим понятием. Возникает вопрос: представляет ли экзистенциализм твердую позицию или движущуюся точку, к-ю невозможно фиксировать? Видимо, экзистенциализм не есть философская система, но - необходимый момент в философском исследовании.
Подобно Платону, Кант представляется философом такого масштаба, что ни одна из школ не может полностью исчерпать богатство его мышления.
