Эвола "Йога могущества"

Не говоря уже о тех имеющих отношение к Индии идеях, что питают массовое воображение (Ганди, факиры и прочее), и предрассудках некоторых католических мыслителей (часто навешавших ярлык "пантеизм"), отметим, что даже те концепции, в которых содержался более глубокий и качественный анализ индуистской традиции, упускали из виду одну крайне существенную вещь. Фактически, эти ученые описывали Индию как выражение такой духовности, которая по сути своей аскетична, созерцательна и вообще "не от мира сего". Согласно им, индийские духовные аскеты бегут от мира и ищут освобождения, которое достигается через слияние с бесформенным трансцендентным началом, брахманом, подобно тому, как капля воды сливается с океаном. После сведения буддизма к чему-то едва большему, чем свод моральных правил, после того, как он стал ассоциироваться со стереотипным понятием вечно эфемерной нирваны (1), идеи Веданты (мы специально отметили критику тантристами этой даршаны) в деле формирования нынешней популярной точки зрения относительно индусской духовности оказались весьма эффективными. Идеи Веданты были популяризованы более или менее аутентичными эпигонами индуизма, а также различными западными спиритуалистами и представителями интеллектуальных кругов. Лучшим примером служит фигура Рене Генона, выдающего представителя школы интегрального традиционализма, преподавшего Веданту в качестве квинтэссенции и самого подлинного выражения индусского мышления и метафизики. (2) В этой связи, кто-то вполне может уверовать в тезис о том, что восточная цивилизация (чей диапазон, в зависимости от степени обобщения, колеблется между собственно Индией и Востоком в целом) развивалась всецело под влиянием концепций созерцания и отрешенности от мира, в то время как западная - под влиянием идей самоутверждения человека, концепций действия, власти и доминирования.

Подобная точка зрения содержит зерно здравого смысла, что, однако, не отменяет необходимости критиковать однобокость и неполноту такого подхода. Вероятно, в запутанной истории индусских концепций и доктринальных школ (даршан), читатель смог распознать традицию, явным образом противоречащую общепринятым взглядам на индийскую духовность и мнимую антитезу между Западом и Востоком. С одной стороны, верно, что нынешние ориенталисты стали уделять тантризму большее внимание. С другой - Запад познакомился с Тантрой не так давно. Все же, нельзя сказать, что именно тантризм придал Индии черты идентичности; но это не означает, что его роль и значение должны оставаться незамеченными.

В своих кратких итоговых размышлениях мы не намерены рассматривать ни тантрическую йогу как таковую (хатха-йогу и кундалини-йогу), ни ее трансцендентные задачи, достижимые лишь немногими индивидуумами, характеризующимися исключительными качествами и предрасположенностью. (3) Скорее, мы рассмотрим те элементы Тантры, которые сведены к общему мировоззрению - в частности, шиваизм и путь левой руки.

Говоря о данном мировоззрении, мы осознаем опасность того, что аргументы, приведенные нами в другом месте (4) для того, чтобы попытаться провести границу между западным и восточным мифом (вслед за критикой ряда несостоятельных и искусственных теорий), могут утратить свою вескость. Тогда мы констатировали, упрощая ситуацию, что Индии принадлежит идея освобождения, а Западу - идея свободы. С одной стороны, есть желание избавиться от условий человеческого существования для реинтеграции в Абсолют, от которого мы отделены лишь миром иллюзий (майя). С другой - желание почувствовать свободным в мире, который не отрицается более, но, напротив, рассматривается как арена для действия и испытания всех возможностей, заложенных в человеческом существовании.

В случае с тантризмом ясно, что различия между освобождением и свободой более не существует, поскольку, как правило, тантризм, в своей основе - оставляя за скобками местные традиции - должен рассматриваться как типично западное явление. Тантризм намного более западный, чем христианская сотериология, которая провозглашает идеал спасения от мира, воспринимаемого как "юдоль слез", и предполагает, что человеческая природа поражена грехом и нуждается в искуплении. В тантризме мы сталкиваемся с очень любопытным явлением; аскетические практики, известные прежде в Индии, отныне не используются для освобождения в мире ином, но лишь для обретения свободы в этом мире. Данные практики рассчитаны на придание высшему типу человеческого существа неуязвимости, позволяющей открыться любым мирским переживаниям и дающий возможности для "превращения яда в лекарство". Ключевым понятием в тантризме является не несопоставимость духовной дисциплины (садхана) и наслаждения миром (бхога), а их единство; это ведет к конфликту между тантризмом и Ведантой, где мир рассматривается как иллюзия (майя), поскольку тантризм воспринимает мир в категориях могущества, или шакти.

Говоря об этике в пути левой руки и дисциплинах, способствующих разрушению человеческой ограниченности (паша), мы уже перечислили виды антиномии, того, что находится "по ту сторону добра и зла", являющиеся настолько радикальными, что на их фоне западные сторонники концепции сверхчеловека выглядят безобидными дилетантами. В этой связи, важно обратить внимание на аспект, который полностью игнорируется в концепции сверхчеловека: трансцендентное, или "имманентно-трансцендентное", измерение. Мы ушли намного дальше "белокурых бестий" или анархистов-индивидуалистов, вдохновленных материалистическим, секулярным дарвиновским мировоззрением. Мы же имеем дело со свободой, подразумевающей предварительные практики, сходные с традиционным аскетизмом и ориентированностью в сторону трансцендентного. Такая концепция во всемирной истории мысли практически не имеет себе равных.

Как нами было отмечено во Введении, тантризм в Индии получил широкое распространение в V в. н.э. Выработку доктрины можно отнести, самое позднее, к 650г. Между тем временем и нынешним прошло всего несколько столетий. Таким образом, любопытно отметить, что если мы используем традиционную индуистскую доктрину четырех мировых эр (юг), обстановка, в которой возник тантризм, относится к нашей эпохе. Тантризм предсказал наступление той фазы последнего века (Кали-Юги), чьи признаки - характеризующие эпоху растворения - можно безошибочно распознать во многих событиях и явлениях современности. Принимая это во внимание, тантризм санкционировал прекращение традиционных духовных форм, в предыдущие эпохи предполагавших иную экзистенциальную ситуацию и иной тип человека. Тантристы также искали такие новые формы и пути, которые были бы эффективными даже в "темный век", и пытались тот идеал, который в прежние эпохи означал пробуждение и активацию трансцендентного измерения в человеке. Хотя, здесь имеются четкие ограничения. Согласно тантрам, надлежит следовать пути, который раньше хранился в тайне из-за опасностей, с ним связанных. Этот путь предназначен лишь для незначительного меньшинства (вира и дивья): он прямо противопоказан массам, поскольку, как утверждается, большинство живущих в темном веке людей - это пашу, животноподобные, ограниченные приспособленцы, которые не в состоянии понять доктрину, или которые, ввиду недостатка соответствующей квалификации, окажутся уничтоженными.

Можно также отметить, что суть пути в темном веке в сжатом виде дана в выражении "оседлать тигра". Мы даже не мечтаем предложить тантризм западному миру или импортировать его на Запад с тем, чтобы он мог практиковаться там в своем первоначальном виде. В первоначальном виде, как было продемонстрировано, тантризм неразрывно связывался с индуистской и тибетской традициями и соответствующим духовным климатом. Тем не менее, некоторые фундаментальные идеи тантризма могут оказаться полезными для тех, кто, при столкновении с проблемами наших дней, встает в первые ряды, пытаясь осуществить новый и действенный синтез.

В нашей книге "Оседлать тигра" мы постарались обозначить экзистенциальные позиции, характерные для обособленного человека, живущего в эпоху растворения и в мире, в котором "умер Бог" (естественно, это лишь теистический образ, типичный для религии благочестия, с недавнего времени переживающей глубокий кризис). В этом мире больше не осталось устойчивых ценностей, а все сохранившиеся традиционные структуры - лишь остатки, пустые скорлупы, которые не могут предложить реальную поддержку и дать истинный смысл жизни. В другой нашей работе, "Метафизике пола", мы определили потенциальную трансцендентность сексуального опыта, который, как мы видели, составляет основу сексуальных практик тантрической Вамачары. В данной книге мы хотели показать такие элементы человеческой сексуальности, которые можно противопоставить тому, что в современной цивилизации носит эндемический, навязчивый и примитивистский характер; мы также намеревались противопоставить эти элементы мутной, подавленной сексуальности, являющейся предметом изучения фрейдистского психоанализа.

Познакомив читателя с относительно неизвестной традицией индуистской духовности, в действительности весьма отличной от ведантистской и нео-ведантистской созерцательной ориентации; описав одну из наиболее интересных форм йоги - кундалини-йогу - в ее первоначальной форме, не пытаясь адаптировать или популяризовать ее, мы искренне надеемся, что настоящий труд предложит некоторым из читателей элементы медитации вне специализированных востоковедческих штудий, а в контексте их личной проблематики.