Эвола "Мистерия Грааля"

          Приближение к Мистерии Грааля
          Олимпийский цикл
          "Герой" и "Дама"
          Гиперборейская тема
          Традиция в Ирландии
          Цикл легенд о короле Артуре
          Имперская легенда - Повелитель Вселенной
          Фридрих - Пресвитер Иоанн - Имперское Древо
          Данте - Veltro и Dux - "Гончая" и "Вождь"



Приближение к Мистерии Грааля


над переводом работали: АБ, ВТ, ИН


1. Литературный предрассудок


Всякий, кто хочет проникнуть в суть рыцарских романов и эпосов, к которым относится цикл легенд о Святом Граале вместе со многими другими родственными произведениями, должен преодолеть целый ряд предрассудков, и прежде всего тот, который я называю литературным предрассудком.

Я имею в виду определенную предвзятость, тех, кто считает романы и легенды всего лишь фантастическими и поэтическими произведениями, продуктами индивидуального либо коллективного творчества; эти люди отрицают все, что имеет более высокую, символическую ценность и выходит за рамки субъективного творчества. Однако, именно этот символический, объективный и сверхиндивидуальный элемент лежит в основе саг, легенд, мифов, сказаний о подвигах героев и эпосов традиционного мира1. Он не всегда вносится автором осознанно. Самые важные и значительные элементы, особенно в случае творений лишь отчасти коллективных, зачастую выражаются авторами почти бессознательно; они не осознавали, что повинуются неким внешним влияниям; в определенный момент эти влияния использовали прямые намерения или творческий порыв отдельных личностей или групп людей для достижения собственной цели.

Таким образом, даже в тех случаях, когда на первый взгляд на переднем плане находятся спонтанные, поэтические или фантастические элементы, они, служат лишь удобным прикрытием, выразительным средством, на которых задержит внимание лишь поверхностный читатель. Некоторые авторы стремились создать произведение исключительно художественное, и это им вполне удалось - удалось настолько, что их работой восхищаются те, кто разбирается в эстетике произведения и может по достоинству ее оценить, но не более. Однако это не означает, что эти авторы в своих "художественных произведениях" и творческих порывах не реализовали нечто большее; им удалось сохранить и передать, а иногда актуализировать высшее содержание, которое всегда сможет распознать опытный глаз. Некоторые авторы наверняка были бы поражены, если бы им точно указали, каким образом их произведения служат иллюстрацией к этому утверждению.

Как правило, создавая произведения на основе легенд и преданий, их авторы не осознавали, что создают нечто выходящее за рамки обычного искусства и человеческой фантазии, почти всегда у них было лишь смутное ощущение масштабности тем, которые стояли в центре их произведений. Творческий замысел, выходя за пределы индивидуальной психологии, распространялся с сагами и легендами, проникая в области периферийного сознания и даже дальше, то есть в область влияний более тонких, глубоких и важных. С точки зрения психоанализа, сны являются состоянием, в котором подавленные и вытесненные из бодрствующего сознания влияния, начинают непосредственным образом контролировать воображение, выражаясь в символах. Обычное сознание воспринимает их, не проникая в их подлинное содержание. Чем необычней, призрачней или несвязней они кажутся, тем больше причин подозревать существование скрытого, осмысленного и значимого содержания.

Во многих случаях именно так следует относиться к сагам, легендам, приключениям, мифам и даже сказкам. Зачастую самый фантастический, странный, невероятный и несвязный эпизод, представляющий наименьшую эстетическую или историческую ценность и потому обычно оставляемый без внимания, в конечном счете дает ключ к пониманию центрального элемента, заключающего в себе подлинный смысл данного произведения, а в некоторых случаях и более высокое историческое значение. В одном предании (далее я покажу его связь с преданием о Граале) говорится: "Там, где я сказал о нашей науке туманно и загадочно, сказано точнее и яснее всего". Римский император Юлиан писал: "Когда священные мифы нелепы с точки зрения логики, самим этим фактом они призывают нас не верить им буквально, а изучить и выявить их скрытый смысл".2

Итак, это первый предрассудок, который необходимо преодолеть. Он влияет на способы трактовки средневековых романов и особенно литературы "Верных Любви" (Fedeli D'Amore). Поскольку этот тип литературы изобилует сугубо внешними художественными и поэтическими элементами, многие считают как минимум неуместной всякую попытку дать ей внелитературное толкование, т.е. проникнуть в мистерию этой поэтической литературы. Между тем эти попытки связаны не только с влияниями, породившими цикл легенд о Святом Граале, но и определенными организациями, действовавшими за кулисами истории.


2. Этнологический предрассудок

Второй предрассудок, который необходимо преодолеть - этнологический. Главным образом он касается поисков многочисленных скрытых корней цикла легенд, к которому принадлежит и легенда о Граале. Исследователи обнаружили в этих легендах лишь фольклорные фрагменты и элементы архаических, примитивных, народных верований. Следует заметить, что такие элементы действительно присутствуют в традиции Грааля. Более того, они связывают аспект исторический, подтверждающий, что данная традиция жива и действенна, с сверхисторическим и инициатическим аспектами легенды о Святом Граале.

Прежде всего, необходимо расширить до коллективного масштаба ту относительность "творческого" аспекта, о которой я писал раньше в связи с индивидуальными произведениями. Большинство людей видят в фольклоре спонтанное народное творчество или фантастическое коллективное произведение, замешанное на суевериях, которое в сущности надо рассматривать как некую странность. Под влиянием этого предрассудка так называемые этнологические школы, подобно психоаналитическим направлениям, изучающим "коллективное бессознательное", занялись исследованиями, которые всегда сводятся к систематическому мелочному низведению того, что совершеннее и лучше до уровня того, что ущербнее и хуже.

А теперь я хотел бы оспорить само понятие "примитивности", которая приписывается сегодня некоторым народным преданиям. Такие традиции далеко не "примитивны" (примордиальны); в большинстве случаев они являются ничем иным как останками, восходящими к древнейшим циклам цивилизации. Поэтому я присоединяюсь к мнению Рене Генона, что так называемый фольклор

"почти всегда содержит традиционные элементы в истинном смысле этого слова, хотя временами они искажены, ослаблены и обрывочны. Эти элементы имеют реальную символическую ценность; они родились отнюдь не в умах людей, они даже не человеческого происхождения; единственная присущая им народная черта в том, что они "выжили", учитывая, что эти элементы являются частью давно исчезнувших традиционных форм.

Эти угасшие традиционные формы иногда уходят корнями в столь далекое прошлое, что его невозможно даже описать, прошлое, которое скрыто в сумерках предыстории. В этом смысле люди выступают в роли более или менее бессознательной коллективной памяти, содержание которой берет начало из иного источника"3.

Я также согласен с Геноном, когда он объясняет тот любопытный факт, что люди в этих случаях являются носителями многочисленных элементов более высокого плана, например, инициатического, который по сути своей "ненароден":

"Когда традиционная форма находится на грани исчезновения, ее последние представители могут волевым усилием доверить коллективной памяти то, что в противном случае будет утеряно. Иными словами, это единственный способ спасти то, что еще можно спасти. В то же время естественное отсутствие понимания со стороны масс - достаточная гарантия того, что эзотерические элементы не будут утеряны, но продолжат существование как своего рода свидетельства прошлого для тех, кто в более позднюю эпоху сможет их понять и усвоить"4.

Это последнее замечание в особенности касается элементов якобы "языческого" западно-нордического фольклора, которые присутствуют в легендах о Святом Граале и Короле Артуре. Эти элементы, если их надлежащим образом интегрировать (то есть вернуть им их первоначальное символическое значение, восстановив внутритрадиционные и межтрадиционные связи), передадут подлинное содержание некоторых романов и эпосов, которые высоко ценились в средневековом рыцарском мире и были связаны с гибеллинским духовным идеалом Империума и некоторыми тайными традициями и группами, которые унаследовали этот идеал Таким образом, ясно прослеживается различие между таким подходом и вышеуказанными психоаналитическими теориями о подсознательном и коллективном бессознательном, которое стало у психоаналитиков своего рода "бабушкиным сундуком". Чего в нем только нет, причем все содержимое так или иначе рассматривается (в большей или меньшей степени) в категориях "повседневной жизни", "атавизма" и "иррационального". То, что все эти теории считают "бессознательным", скорее следовало бы считать принадлежащим к сверхсознанию. Просто абсурдно считать мифы и символы проявлениями и архетипами "повседневной жизни", поскольку они по своей сути относятся к области метафизики, и у них нет ничего общего с "повседневной жизнью", если только мы не говорим о пустых оболочках. Я считаю бессмысленным тезис К.Г. Юнга и Рихарда Вильгельма5 о том, что всякое позитивное суждение должно быть ограничено изучением проявлений "бессознательного", под которым понимается чистый опыт, без какой-либо отсылки к трансцендентным элементам.

Дело в том, что когда отсутствуют надежные точки опоры, невозможно ориентироваться в разного рода опыте, понять и оценить его, особенно когда он слепо идентифицируется со своими частными проявлениями, которые к тому же нередко подвержены воздействию факторов патологического характера. Об этом убедительно свидетельствуют результаты различных психоаналитических интерпретаций. Они не поднимаются до духовного уровня. Более того, даже когда они не ведут в субнормальный мир неврастении и истерии, вызывая аберрации подобные тем, что описывает Зигмунд Фрейд в книге "Тотем и Табу", они тем не менее вызывают (как в случае с теорией "архетипов" Юнга) ощущение спутанности и неясности, на которое оказывает сильное влияние новый суеверный культ "витальности", доказывая таким образом не столько отсутствие принципов, сколько наличие принципов ошибочных.


3. О традиционном методе


Так же необходимо преодолеть тенденцию выводить базовые темы Святого Грааля и Имперского мифа исключительно из частных исторических тенденций, предполагая наличие внешних причин и эмпирических взаимосвязей. Широко распространено мнение, что Святой Грааль - по существу христианская легенда. Некоторые авторы высказывали гипотезу о ее языческом кельтском происхождении6, другие высказываются в пользу Индо-Китайского версии7, третьи поддерживают версию о сирийском происхождении8, а некоторые возводят ее к алхимии9. В некоторых случаях Святой Грааль ассоциируется не только с доктринами катаров и древних персов, но отдельные авторы даже попытались идентифицировать действующие лица и исторические места, описанные в легенде (некоторые называют Францию, другие - Иран).

Важно даже не то, что такие сравнения недопустимы, главное - общий дух исследования. Характерная черта метода, который я называю "традиционным" (в противоположность профаническому, эмпирическому и критически-интеллектуальному методу современных исследований), состоит в особой акцентуации универсальности символа или учения и выявлении его связи с соответствующими символами, обнаруживаемыми в других традициях. В результате открывается присутствие чего-то, что является высшим и предшествующим каждому из этих проявлений, которые отличаются друг от друга и в то же время равноценны. В силу того, что отдельно взятая традиция может выражать какую-либо идею полнее и четче, чем другие традиции. Поэтом попытки выявить соответствия между различными традициями представляются одним из самых продуктивных путей понять и интегрировать то, что в противном случае предстанет в фрагментарном и неясном виде.

Я намереваюсь использовать именно этот метод, хотя большинство современных исследователей действуют иначе. Прежде всего, они устанавливают вовсе не истинные взаимосвязи, а лишь неточные приближения. Иными словами, они исследуют эмпирические и всегда неопределенные обстоятельства материальной передачи идей или легенд от одного народа к другому, от одной литературы к другой. При этом они совершенно игнорируют тот факт, что везде, где мы видим действие влияний более глубокого, чем план индивидуального сознания уровня, установление взаимосвязей может происходить необычным образом, не нуждаясь в совпадении конкретных временных и пространственных условий и во внешних исторических контактах. Кроме того, очень важно, что каждое сравнение в таких современных исследованиях заканчивается уходом в сторону, а не расширением перспективы. Например, когда ученый обнаруживает соответствие некоторых элементов легенды о Святом Граале элементам, обнаруженным, скажем, в персидской традиции, он считает это "выявлением первоисточника"; в результате, исследователь с гордостью объявит всему миру, что "Святой Грааль - это персидский символ!" Обнаруженная взаимосвязь не помогает ему прояснить одну традицию через другую или понять одну традицию, обращаясь к универсальному, метафизическому и сверхисторическому содержанию, которое может быть более явным и недвусмысленным в соответствующем символе, присутствующем в другой традиции. Иными словами, взаимосвязь не предстает в истинной перспективе, а регрессирует до упрощенной двумерной модели. Таким образом, не происходит изучения благодатного материала, который как нельзя лучше мог бы направить исследователя вглубь, от двух поверхностных измерений к третьему, которое может помочь систематизировать и осмыслить собранные данные.

Теперь я хотел бы сделать еще одно пояснение относительно попыток интерпретировать Святой Грааль в контексте исторических персонажей и ситуаций, учитывая, что такие попытки предпринимались в отношении других легенд, имеющих важные связи с легендой о Святом Граале (например, легенды о Короле Артуре и Пресвитере Иоанне).

Строго говоря, в этих попытках можно проследить так называемую эвгемеристическую10 тенденцию, которую взяли на вооружение современные исследователи, руководствуясь постоянным стремлением при любой возможности низводить высшее к низшему. С их точки зрения, персонажи мифов и легенд - всего лишь абстрактные проекции исторических персонажей, вытеснившие своих прототипов и ставшие мифами и легендами. Однако истину надо искать в прямо противоположном направлении: существуют реальности высшего, первичного порядка, сокрытые в символах и мифах. Может случиться так, что в ходе исторического развития определенные структуры или персонажи воплотят в себе эти реальности. Когда это происходит, история и сверхистория пересекаются и интегрируются; в этом случае человеческое воображение может инстинктивно приписать мифические черты этим персонажам и структурам, потому что реальность стала символической, а символ стал реальностью. В таких случаях эвгемеристическая интерпретация полностью искажает подлинную взаимосвязь. На самом деле первичным элементом является миф, и его надо считать отправной точкой, а исторический персонаж или обстоятельства - лишь одно из возможных и обусловленных выражений высшего порядка вещей.

В других своих работах я указывал на подлинный смысл абсурдных и случайных, на первый взгляд, взаимоотношений, связывающих различных исторических персонажей в легендах, хотя с исторической точки зрения герои не пересекались ни в пространстве, ни во времени. Эти взаимоотношения устанавливаются потому, что такие персонажи воспринимались как равноценные проявления единого принципа или функции. Многие родословные, содержащие мифологических предков, возникали по той же схеме: легендарная родословная образно выражает духовную преемственность, которая может быть реальной без биологической преемственности во времени и пространстве. Именно с такой точки зрения следует рассматривать родословные королей Святого Грааля, Лоэнгрина, Артура, Пресвитера Иоанна, Гелиаса и др. Более того, такие идеальные ситуации, порождаемые взаимодействием истории и сверхистории, дают нам ключ к пониманию генезиса и содержания легенды о Святом Граале и ее элементов, восходящих не только к сверхисторической идее Империи, но также и к одному из ее частных проявлений в Западном средневековом мире.

4. Исторический контекст Мистерии Грааля

Если рассматривать тексты, составляющие цикл легенд о Святом Граале, по отдельности, то можно заметить, что в них повторяются несколько основных тем, выраженных в символических образах рыцарей и их подвигов. Главными темами предстают некий сокрытый центр, духовные поиски и испытания, престолонаследие или возвращение на законный престол, которое иногда сочетается с темами исцеления и мести. Персифаль, Гавейн, Галахад, Огьер, Ланселот и Передур - различные имена, под которыми изображен один и тот же человеческий тип; подобным образом Король Артур, Иосиф Аримафейский, Пресвитер Иоанн и Король-рыбак - равнозначные фигуры и вариации на иную тему. Также равнозначны образы таинственных замков, островов, королевств и далеких опасных стран, которые описываются последовательно, что создает, с одной стороны, странную сюрреалистическую атмосферу, а, с другой - зачастую делает повествование монотонным.

Я уже отмечал, что все это имеет или может иметь характер "мистерии" в инициатическом смысле слова. Но в том, как это выражено в цикле легенд о Святом Граале, мы должны распознать наложение сверхисторической реальности на историю. Здесь символы этой мистерии прочно связываются с неясным, но живым ощущением, что для того, чтобы ее осуществить, потребовалось разрешить духовный и светский кризис целой эпохи вселенско-имперского Средневековья.

Цикл легенд о Святом Граале родился именно в такой весьма специфической ситуации. Эвокация примордиальных и сверхисторических мотивов пересеклась с подъемом исторической традиции в точке, вокруг которой кристаллизировался материал различной природы и происхождения, объединенный способностью выражать общую идею. Таким образом, мы должны исходить из идеи фундаментального, внутреннего единства различных текстов, символов, персонажей и их приключений и обнаружить скрытую способность одного текста интегрировать и продолжать другой до тех пор, пока не получим полного представления об основных темах. Возведение таких мотивов к их универсальному, межтрадиционному значению и к общей метафизике истории было бы повторением того, что я попытался сделать в другой своей работе11; здесь же я ограничусь лишь указанием на отправные точки, наиболее важные для понимания исторического и сверхисторического значения мистерии Грааля.

---------------------
   1   Чтобы понять то специфическое значение, которое я придаю выражению "традиционный мир", отсылаю читателей к двум другим моим работам: "Восстание против современного мира" и "Маска и подлинное лицо современного спиритуализма". То же самое значение придают этому выражению Рене Генон и его последователи. в текст
   2   Юлиан, "Против циника Гераклеоса", 2l7c. в текст
   3   Р. Генон, Святой Грааль (Le Saint Grail), Покрывало Изиды (Le Voile d'lsis), 1934, стр. 47-48. в текст
   4   Ibid. в текст
   5   Введение Юнга и Вильгельма к "Секрету Золотого цветка" (The Secret of the Golden Flower). в текст
   6   А. Натт (A. Nutt), Исследования легенды о Святом Граале (Studies on the Legend of the Holy Grail), Лондон, 1888. Также Дж. Маркс (J. Marx), Легенда о Короле Артуре и Святом Граале (La Legende arthurienne et Ie Graal), Париж, 1952. в текст
   7   Л. фон Шредер (L von Schroeder), Корни легенды о Святом Граале (Die Wurzel der Sage vom heiligen Gral), Вена, 1910. в текст
   8   Л. Е. Изелин (L. E. Iselin), Ближневосточное происхождение легенды о Святом Граале (Der morgenlandische Ursprung der Grallegende), Галле, 1909. в текст
   9   Р. Пальген (R. Palgen), Философский камень (Der Stein der Weisen), Бреслау, 1922. в текст
  10  Эвгемеристический, т.е. относящийся к т.н. "эвгемеризму", философской концепции, разработанной греческим философом Эвгемером (300 г. Н.Э.), согласно которой боги мифов были всего лишь обожествленным смертными, а их деяния - гиперболизированными поступками людей. - прим. пер. в текст
   11  См. мою работу "Восстание против современного мира" в текст