Значение, которое имеет для нашей доктрины изучение исторических корней народов и, следовательно, доисторическая наука, видно с особенной ясностью в исследованиях, связанных с расизмом "в третьей степени". Однако необходимо внести в эту дисциплину некоторые революционные критерии и решительно выбросить за борт ряд предрассудков, характерных для "чисто научного", сциентистского и позитивистского менталитета, которые с благословения уже отжившей свой век исторической школы еще сохраняются довольно широко в системе общего образования. Приведем только два примера.

Прежде всего, следует преодолеть эволюционистский предрассудок, согласно которому, в прямом соответствии с принципами "прогресса" и "исторического подхода", мир глубинных корней, доисторический мир представлялся как темный и дикий, в котором человечество из полуживотного состояния понемногу, с большим трудом достигло "цивилизованной" стадии и смогло обрести культуру. Расизм, напротив, утверждает, что уже в доисторическую эпоху существовали народы, которые помимо расовой чистоты, которую они потом потеряли, обладали глубоким пониманием духовного мира. Конечно, они не были "цивилизованными" в современном понимании (в свете развития экспериментального познания техники, юридической и политической системы и т.д.), но они обладали чертами характера и духовным видением мира, которые происходили из реальных контактов с супрачеловеческими силами природы; видением не "придуманным", а пережитым, конкретизированным посредством традиций и выраженным и развитым посредством символов, святынь и мифов.

В этой связи необходимо также перейти новые границы исследований доисторической эпохи: современные расистские гипотезы о происхождении человека переносят нас примерно в 10000 год до н.э., в то время как еще недавно было трудно назвать какие-либо цивилизации, которые существовали 2 или 3 тысячи лет до н.э. Что же касается общей проблемы так называемого "происхождения человека", необходимо занять решительную анти-дарвинистскую позицию. Родословная человечества, к которой принадлежат высшие расы (как древние, так и современные), ведется не от обезьяны и не от человека-обезьяны ледникового периода (мюнстерский человек, или неандерталец, и человек Гримальди), и этот факт все более признают специалисты - не расисты. Обезьяноподобный человек соответствует некой человеческой ветви всего лишь из-за тех элементов, которые были привнесены из других, высших человеческих рас (эти элементы появляются позднее, чем он, в связи с чем возникает иллюзия, будто они развились в процессе эволюции), по той простой причине, что он появляется на тех же территориях позже, придя из регионов, потерпевших значительные разрушения или опустошенных катаклизмами и климатическими изменениями.

Совершенно необходимо понять значение этой смены перспективы в отношении расистских концепций: высшее не происходит из низшего. В тайне нашей крови, в самых глубинах нашей эры сохраняется неизгладимым наследие древних времен; но речь идет не о наследии жестокости, необузданных, диких животных инстинктов, как утверждает психоанализ и как можно логически предположить, если встать на позиции эволюционизма и дарвинизма. Это наследие первородства, наследие, которое идет из глубины веков, напротив, является наследием света. Сила атавизма как выражение низших инстинктов не входит в это фундаментальное наследие; она происходит и развивается в соответствии с процессом деградации, инволюции или падения (память об этом сохраняется в виде различных мифов в традициях почти всех народов) и в ее основе - загрязнение, гибридизация, вызванная привнесением инородных элементов; это голос другой крови, другой расы, другой природы, о которой можно сказать, что она человеческая, лишь с большой натяжкой. Как бы там ни было, когда мы повторяем выражение Платона "в моей груди борются две души", надо анализировать его в свете того, что мы только что сказали, чтобы понять его истинный смысл. В эволюционистский и дарвинистский миф может верить только тот, в ком говорит другая наследственность (внедренная посредством гибридизации), поскольку она уже утвердилась и окрепла в нем настолько, что подавила присутствие первоначальной расы.

Другой предрассудок, против которого борется расизм, - это предрассудок, заключающийся в выражении "Ex Oriente lux" (Свет с Востока). У многих людей сегодня еще сохраняется представление о том, что наиболее древние цивилизации родились в восточно-средиземноморском бассейне или в Западной Азии и будто из них, а затем из еврейской религии Запад получил свет, будто Запад еще долгое время после этого, особенно его северные районы, оставался в диком и варварском состоянии. Расизм полностью изменил это представление. В азиатских цивилизациях нет ничего изначального и еще меньше чистого. Истоки наиболее высокоразвитой цивилизации, характерной для белых рас и в общем для индоевропейских народов, находятся не на Востоке, а на Западе и Северо-Западе. Так что, как мы уже сказали, в этом смысле у них общие доисторические корни, которые еще вчера можно было считать фантастическими. В сравнении с великолепием северо-западной и арийской предыстории, восточно-азиатские цивилизации предстают сумеречными и гибридными, как в духовном, так и в этническом плане. То, что в них скрыто действительно великого и просветленного, восходит в действительности к начальному цивилизаторскому действию ядра, принадлежавшего к господствующим северо-западным расам.

"Свет Севера", "гиперборейская мистерия" - таков центральный мотив нашей расовой доктрины, что может показаться парадоксальным, если не подозрительным и даже клеветническим в отношении наших собственных традиций, считающихся средиземноморскими (автор ссылается здесь на конкретный пример Италии и на модные в данное время теории о происхождении наций). Надо дать некоторые пояснения.

Прежде всего, когда мы говорим о Севере, мы не имеем в виду германский регион. Колыбелью арийской расы в давнюю доисторическую эпоху, о которой мы говорили, являлся, напротив, регион, который сегодня соответствует Арктике.

Позднее в доисторический период центр иррадиации, очевидно, сместился в северо-западный регион. В других работах мы указывали ссылки, которые подтверждают данный тезис (он, кстати, соответствует воспоминаниям и традиционным познаниям, которые совпадают во всех цивилизациях). Даже с позитивной, географической точки зрения можно допустить, что Арктика (или, если хотите, Гиперборея) превратилась в необитаемый регион, покрытый вечными льдами, постепенно, начиная с определенного времени; что касается второй расы (северо-западной), похоже, что она исчезла после водного катаклизма.

Обеспокоенность в связи с тезисом о нордическо-арийской расе необоснованна. Поддерживать этот тезис вовсе не означает присоединиться к пангерманскому мифу, который, сделав синонимами понятия "нордический", "германский", "арийский" и "немецкий", утверждает сегодня, будто все высшее, что есть в различных нациях и цивилизациях нашего континента, происходит из германских элементов, в то время как все, что не связано с ними, является очевидно низшим и подчиненным.

Именно для того, чтобы развеять этот вид заблуждений, связанных с исконной арийской расой, мы обычно употребляем термин "гиперборейская", употреблявшийся в Греции в эпоху, когда о германцах ничего не было известно. Как бы там ни было, надо подчеркнуть, что, вне всякого сомнения, термины "арийский", "нордический арийский", "нордический западный" и т.д. никогда не означают в рамках серьезной расовой доктрины "немецкий" или "германский"; эти термины обозначают гораздо более широкую реальность. Они относятся к общему дереву, в котором германские народы так называемого "периода вторжений" являются лишь одним из многочисленных ответвлений, в то время как самые крупные расы - создатели цивилизации как на Востоке, так и на Западе (бывшая Персия, древняя Индия, так же как древняя Эллада или сам Рим) законно могут носить название "гиперборейских". Среди всех этих рас могут существовать отношения кровного родства, но ни в коем случае не производности (происхождения одной из другой). О производности можно говорить только в смысле их происхождения из этого общего гиперборейского дерева, о котором мы говорили ранее и которое восходит к такой глубокой древности, что просто абсурдно пытаться проследить до тех времен родословную какого-либо одного исторического народа.

Экспансия нордических арийских рас шла в двух основных направлениях: одно горизонтальное (начиная с Запада и через Средиземное море, Балеарские острова, Пиренеи, Крит и Египет), другое поперечное (северо-западное и юго-восточное направление, от Ирландии до Индии, с центрами, расположенными в регионе Дуная и Кавказа, который, вовсе не будучи, как представлялось раньше, "колыбелью" белой расы, был местом экспансии на пути миграции одного из нордических арийских потоков). Что касается миграции собственно германских народов, то они, по сравнению с вышеуказанными двумя направлениями, восходят к эпохе несравненно более поздней (несколько тысячелетий). Вдоль этой горизонтальной оси и частично на пересечении с поперечной осью на евроазиатском континенте и родились самые великие цивилизации средиземноморского бассейна (те, что нам известны, поскольку от предшествующих цивилизаций не сохранилось ничего, кроме жалких остатков). По отношению к этим цивилизациям и этим совершенно новым доисторическим горизонтам, надо видеть в нордических германских народах периода завоеваний простых эпигонов, людей которые, происходя из общей семьи, были просто последними, появившимися на исторической сцене. Со всех точек зрения, ни в коем случае речь уже не шла о "чистых расах". Поскольку у них не было за плечами всего того прошлого, что имелось у других групп той же семьи, они не были подвержены опасности смешения и с физической и биологической точки зрения были более "в порядке". Их жизнь в регионах, где разобщающие условия, такие как окружающая среда, были очень суровыми, только укрепила процесс селекции; таким образом утвердились и окрепли такие склонности характера как упорство, изобретательность и смелость, в то время как отсутствие всякого контакта с внешними и городскими формами цивилизации позволило этим германским народам сохранить человеческие отношения, скрепленные воинской доблестью и чувством чести и верности.

По-другому дело обстояло в собственно духовной сфере этих потомков первоначальной нордическо-арийской расы, которая (сфера) подверглась определенной инволюции. Первоначальное метафизическое и "солнечное" содержание традиций стало затемненным; они стали фрагментарными, ушли в фольклор, саги и народные суеверия. С другой стороны, в большей степени чем память о корнях, в этих мифологизированных традициях стали преобладать трагические превратности судьбы, выпавшие на долю одного из центров гиперборейской цивилизации - цивилизации Асов или божественных героев Митгарда, откуда происходит хорошо известная тема "ragna-rokk", обычно переводимая как "сумерки богов". Так что, чтобы ориентироваться в нордическо-германских традициях народов "периода завоеваний" и чтобы понимать истинное значение основных символов и воспоминаний, содержащихся в них, необходимо искать ориентиры в глубоком изучении наиболее древних арийских традиций, в которых сохраняются в наиболее чистой и наиболее полной форме все эти познания; традиций, которые, повторим еще раз, не являются иерархическими, а отображают наиболее древние арийские цивилизации, такие как цивилизации Индии и Персии, Эллады и самого Рима. Некоторые немецкие расисты, например Гюнтер, первыми и безоговорочно это признают.

Общий подход к проблеме, которую мы здесь обсуждаем, не должен ни в коей мере порождать чувства неполноценности или подчинения с нашей стороны как итальянцев по отношению к исторически новым германским народам. Скорее наоборот: подобно тому, как лучшие элементы итальянского народа соответствуют с точки зрения "физической расы" типу, который должен рассматриваться как производное от нордической расы, точно так же в наследии наших наиболее возвышенных традиций (которые уходят корнями зачастую к первоначальным землям) можно встретить элементы, характерные для расы души (в смысле стиля жизни, этики, и т.д.), и видение мира, общее для всех великих арийских и северо-арийских цивилизаций. Посредством тезиса о северо-арийских расах, который отстаивает наш расизм, мы оспариваем право любого народа, каким бы он ни был, присваивать себе и монополизировать благородство происхождения, которое является общим. Это означает, что поскольку мы являемся и хотим быть наследниками древней арийской римской цивилизации, а также римско-германской цивилизации, сменившей ее, постольку мы считаем себя - фактически и по духу, по призванию и по традиции - нордическими арийцами.

Такая позиция предполагает переход от теоретического расизма к активному и созидательному расизму. Задача состоит в том, чтобы из общего итальянского типа, дифференцированного сегодня, извлечь и закрепить, в существенной и четкой форме, тип - как физический, так и духовный - изначальной расы, которая присутствует сегодня в итальянском народе в такой же степени, как и в немецком народе, хотя и подавленная в обоих случаях грузом этнического разрушения со стороны иных расовых элементов и - как результат этого процесса - биологической и культурной дегенерации.

Значение правильного понимания проблемы исторических корней для формирования воли и самосознания у итальянца нового типа очевидно. Из этого понимания рождается подлинная идея-сила, чувство достоинства и превосходства, которое не имеет ничего общего с высокомерием и которое основывается не на путаных мифах, создаваемых с чисто политическими целями, а на вполне определенных традиционных познаниях

Однако могут возразить: "Все это хорошо, но как вписывается в эту систему идей концепция латинского самосознания? Разве происхождение нашего народа и вдохновение нашей цивилизации, как это признано во всем мире, не являются латинскими?" Миф о латинском самосознании все еще остается в силе во многих кругах, особенно в литературной и прочей интеллигентской среде, он все еще имеет широкое хождение в преподавании различных дисциплин в школах. В оправдание этого мифа настаивают прежде всего на противопоставлении, которое якобы существует между нашими народами и остальными, и, как следствие, на невозможности взаимопонимания, которое не диктовалось бы просто общими политическими интересами.

Так вот, здесь мы опять имеем дело с грубой ошибкой, порожденной пассивным применением общих фраз и формул, которые нуждаются в расшифровке. Что же все-таки подразумевается под выражением "латинское самосознание"? К какой области оно относится?

Мы не случайно подчеркивали, что "латинский миф" - это любимое дитя литераторов и интеллектуалов. В действительности, в нынешнем понимании термин "латинское самосознание" (на том же уровне, что и выражение "латинская цивилизация") имеет смысл, только если он используется в эстетическом, гуманистском и литературном плане, то есть относится к миру искусства и культуры в самом широком значении этих терминов. Здесь "легитимность" - более или менее синоним "римского" элемента; другими словами, речь идет об отражении, которое сохранили в культурном плане некоторые народы, принадлежавшие в древности к Римской Империи, формирующей деятельности древнего Рима, вплоть до принятия его языка - латинского языка.

Если, однако, взглянуть более глубоко на данную проблему, то можно быстро обнаружить, что это "латинское самосознание" - простое эхо древних греко-римских цивилизаций, нечто поверхностное. Можно даже сказать, что речь идет о косметике, с помощью которой безрезультатно пытаются скрыть различия - как этнические, так и духовные, которые, как свидетельствует история, могут быть даже антагонистическими. Как мы сказали, это единство существует только в мире литературы и искусства, по крайней мере сообразно с типично "человеческой" концепцией, относящейся к миру, в отношении которого древний, героический и олимпийский Рим не скрывал своего презрения.

Филология - это еще одна область, где сохраняется это единство, хотя оно и ставится под сомнение с того момента, когда была неоспоримо установлена принадлежность латинского языка к общему дереву арийских и индогерманских легенд; с другой стороны, остается фактом, что на уровне если не слов, то по крайней мере произношения и синтаксиса (особенно склонения) древний латинский язык ближе к немецкому, чем романские латинские языки. Так что, если отбросить бесполезные красивости, это "латинское самосознание" хвастливо показывает, что не соответствует никакой из действительно творческих и оригинальных форм, характерных для народов, призванных раскрыть себя. Речь идет просто о фасаде. Но это еще не все: необходимо также пересмотреть раз и навсегда с расисткой точки зрения значение классического "греко-римского" мира, из которого происходит так называемое "латинское самосознание" и в отношении которого "гуманисты" проповедуют почти суеверный культ.

Здесь не место рассматривать эту проблему: просто скажем, что этот "классицизм" является мифом того же уровня, что и миф о "философии Просвещения", которая хочет убедить нас, будто только в результате "завоеваний" эпохи Возрождения и ее последствий, энциклопедизма и Французской Революции родилась, после сумрака Средних Веков, "настоящая" цивилизация. В "классическом" мифе также заметен этот эстетствующий и рационалистический менталитет. Идет ли речь о Греции или Риме, то, что большинство людей считает "классическим", является на самом деле цивилизацией, которая в целом ряде аспектов (несмотря на свое внешнее великолепие, рассчитанное на соблазн "расы Афродиты") представляется нам декадентской; речь идет о цивилизации, которая родилась, когда предшествующий цикл (героическая, священная, мужественная и собственно арийская цивилизация Эллады и Древнего Рима) начал движение вниз по кривой.

Напротив, необходимо указать, что, если говорить об этом первоначальном мире, созданном "солнечными" и "героическими" расами, термин "латинский" приобретает иное значение (значение, которое ясно перечеркивает миф, который мы упоминали вначале). Здесь мы ограничимся упоминанием некоторых результатов исследований, которые ведутся сегодня по проблеме традиций доисторической и до-римской Италии. Первоначально слово "латин" ("latino") обозначало этническую группу, чье расовое и духовное родство с группой северо-арийских народов не оспаривается никаким серьезным автором. "Латины" представляли собой ветвь этой расы, которая доходила до центральной Италии; они практиковали обряд кремации умерших, в отличие от оско-сабелийской цивилизации, характеризовавшейся погребальным обрядом ингумации. Так вот, связь между цивилизациями, практиковавшими ингумацию, и цивилизациями средиземноморскими и азиатско-средиземноморскими (до-индоевропейскими и отличными от них) неоспорима. Эти "латины" заняли некоторые районы Италии гораздо раньше появления этрусков и первых кельтов.

Среди следов, оставленных словно огненный хвост метеоров расами, от которых произошли "латины", можно назвать недавние находки в долине Камоника (Camonica). Что очень важно, эти следы соответствуют доисторическим следам первоначальных арийских рас - как североатлантических (франко-кантабрийская цивилизация Кроманьон), так и северо-скандинавских (цивилизация Фосум). Мы встречаем в них те же символы "солнечной" духовности, тот же стиль, то же отсутствие следов деметрийской религиозности, которые, напротив, присутствуют в средиземноморских не-арийских или пришедших в упадок арийских цивилизациях (пеласги, критяне, и т.д. и в Италии: этруски, цивилизация Мейелла (Meieila) и т.д.).

Но это еще не все. Можно также констатировать родство между следами, найденными в долине Камоника (Camonica), и дорийской цивилизацией, характеризующей расы, пришедшие с севера; они обосновались в Греции и создали Спарту; им соответствует культ Аполлона, представлявшегося как гиперборейский солнечный бог. В действительности, как следует из трудов Альтгейма и Траутмана, эта миграция народов, от которых произошли "латины" и завершение которой в Италии привело к основанию Рима, эта миграция во всем напоминает дорийскую миграцию, которая в Греции породила Спарту. Рим и Спарта являются, таким образом, проявлениями сходных физических и духовных рас, во всем родственных типичным северо-арийским расам.

Но когда создавались Рим и Спарта, речь шла о мире сил в чистом состоянии, об этнической группе без слабостей, о неоспоримо живом и полном господстве над собой; мире, который едва ли найдешь в т.н. "классической цивилизации", пришедшей ему на смену и от которой якобы произошло, как хотели бы некоторые, "латинское самосознание" и "единство великой латинской семьи".

Если же, напротив, термин "латинский" употребляется в контексте истоков происхождения, можно констатировать полную трансформацию тезиса "латинского самосознания". Первоначально этот тезис (который соответствует тому истинно арийскому, что содержится в римском величии) относился к формам жизни и цивилизации, между которыми не было противоречия, а, напротив, наблюдалось сходство с формами, которые позднее пришлось проявить северогерманским расам, чтобы противостоять приходящему в упадок миру, который был не только "латинским", но и "римским" и уже более или менее византийским.