XIII   БЛАГО
1. Стремление к благу возникает из конфликта с объективным роком.

2. Опыт неумолимой данности извне ставит воплощенное существо перед альтернативой бунта и послушания.

3. Импульс неповиновения - это прежде всего подозрение, что в реальности воплощается принцип предела.

4. Путь бунта - это перспектива избирательно сконцентрировать на себе всю энергию объективного рока.

5. Стремление к благу опирается на страх быть в оппозиции к реальности.

6. В онтологическом беспокойстве существа есть чувство определенного ритма судьбы.

7. Ритм судьбы задает фиксированные сроки, в которые укладывается драма встречи между существом и реальностью.

8. В безапелляционной финальности этих сроков выражается угроза непосредственно близкой гибели

9. Снятие этой угрозы предполагается лишь в примирении с реальностью прежде роковой развязки.

10. Поэтому всяким воплощенным существом владеет страх опоздать.

11. В этой перспективе вера в благо существует именно как вера в возможность благоприятного исхода.

12. Такая вера не допускает заведомого коварства, присущего бытию.

13. Существо хочет быть уверенным в непогрешимой справедливости объективного рока.

14. Поэтому источник возможной гибели оно ищет внутри самого себя.

15. Ощущение тотальной дисгармонии, присущей бытию, для воплощенного существа всегда принимает субъективную окраску.

16. Только через непознаваемость самого себя ему открывается внеразумность реальности.

17. Это непознаваемость и неопределимость своей внутренней природы воспринимается существом как его принципиальная ущербность.

18. Оно стремиться снискать милосердие объективного рока, раскаиваясь в своей изначальной нищете.

19. Онтологическая трусость воплощенного существа выражается в его ненависти к силе.

20. Сущность силы - это пренебрежение законами вселенской игры.

21. Такое пренебрежение предполагает полное принятие на себя ответственности за неизбежные последствия.

22. Воплощенное существо в своей абсолютной капитуляции перед объективным роком видит в силе источник абсолютной вины.

23. С его точки зрения, сила есть выражение дисгармонической нестабильности.

24. Воплощенное существо всегда видит источник этой нестабильности внутри самого себя.

25. Онтологическая трусость заставляет воплощенное существо отречься от самого себя.

26. Воплощенное существо предпочитает быть скорее в оппозиции к себе, чем к объективному року.

27. Таким образом, оно отказывается от единственной возможности обрести силу.

28. Опорой силы, противопоставляющей себя изначальному произволу, является только антиразумность субъективного начала.

29. Отсутствие силы приводит воплощенное существо к потребности найти оправдание для реальности.

30. Бессилие должно неизбежно выражаться в чувстве оптимальности бытия.

31. Истинная немотивированность вещей абсолютно игнорируется в жажде понимания.

32. Воплощенное существо видит в акте понимания реализацию мудрости.

33. Мудрость есть прежде всего недопущение возможной альтернативы тому, что есть.

34. Неверие в альтернативу вырастает из инстинкта тщетности субъективного внутреннего усилия.

35. Мудрость есть персонализация безысходного имманентизма глобальной реальности в воплощенных существах.

36. В мудрости онтологическая трусость реализуется как онтологическое согласие.

37. Капитулируя перед объективным роком, мудрость ведет к принципиальному безволию.

38. С точки зрения мудрости, ориентированной на благо, в воле осуществляется переход от абсолютной виновности , присущей силе, в абсолютную опасность, связанную с героическим вызовом.

39. Акт воли, как активной сущности силы, - это принятие последствий героического вызова.

40. Такое принятие, по сути дела, есть всегда сознательное отождествление с радикальной дисгармонией бытия.

41. Не являясь изначально субъективной, воля стремится стать таковой.

42. Это всегда есть в конечном счете стремление персонально воплотить внутренний абсурд реальности.

43. Воля стремится актуализовать свою мощь именно через овладение стихией безумия.

44. Такая провокация, направленная против объективного рока, есть презрение к объективному различию между жизнью и гибелью.

45. Будучи совершенной противоположностью воле, стремление к благу является стремлением к метафизической безопасности.

46. Инстинкт воли, присущий субъективному началу, - это прежде всего инстинкт концентрации.

47. Парализующая волевой инстинкт мудрость отрицает полную концентрацию.

48. Мудрость видит благо потенциально присутствующим в непосредственной досягаемости.

49. Сама внутренняя специфика блага неотъемлема от присущего ему качества доступности.

50. Поэтому с точки зрения мудрости, концентрация, ведущая к благу,- это сгущение того, что уже есть в наличии.

51. Волевой инстинкт видит подлинную концентрацию в сгущении темной непознаваемости, присущей субъективному началу.

52. Такая концентрация ведет к полному рассеянию и полному отрицанию всякого потенциального блага.

53. Подлинная концентрация есть путь к категорическому одиночеству.

54. Категорическое одиночество - это отождествление с уникальной внутренней проблемой, заведомо не имеющей реального решения.

55. Отождествленность с проблемой, не имеющей решения, предполагает разрыв с какой бы то ни было преемственностью.

56. Быть в согласии с реальностью означает иметь в ней некий удел, как предмет личной надежды.

57. Воплощенному существу благо является как некое наследство, остающееся от избытка минувшего времени.

58. Надежда на онтологическое наследство, обладание долей в реальности приводит воплощенное существо к полному забвению самой возможности быть одиноким.

59. Именно из отсутствия одиночества рождается миф об избранности.

60. Сама идея избранности предполагает мудрое примирение с разрушительной потенцией судьбы.

61. Избранность проявляется в этом случае именно как предпочтительность в получении наследства.

62. Проблема блага, как ожидаемого наследства, заключается в том, что у него всегда есть некий скрытый владелец.

63. Этот скрытый владелец представляет собой персонализацию объективной реальности, противостоящей существу.

64. По отношению═ к тому, кто стремится реализовать благо, скрытый владелец выступает как обладатель всех бытийных прав.

65. Этот скрытый владелец наделен всей полнотой онтологических возможностей.

66. Он выступает по отношению к ждущему наследства как живое воплощение первопричины, как отец.

67. Поэтому стремление обрести благо есть стремление вернуться к своему бытийному первоистоку, в отчий дом.

68. Истинная природа блага, как того, что всегда заведомо наличествует, проявляется именно в этой тоске по возвращению.

69. Для существа, стремящегося к благу, всякий путь есть всегда только возвращение.

70. Для такого существа идея пути предстает только в виде замкнутого круга.

71. Поэтому реализация пути для стремящегося ко благу есть достижение исходной точки.

72. В конечном счете реальная субстанция блага для отказавшегося от своеволия существа - это абсолютное отсутствие неожиданности.


XIV  МЕССИЯ
1.  Мессия для воплощенных существ есть единственная альтернатива актуальной нищете бытия.

2.  Эта альтернатива предполагает, что в потенции бытия заложено неизмеримо больше, чем открывается в его действительной реализации.

3.  Сущностью этого разрыва между потенциальным и действительным является принципиальная поврежденность бытия.

4.  Принципиальная поврежденность - это нарушение простой самодостаточности бытия.

5.  Неповрежденное бытие представляет собой чистое наличие, свободное от внутреннего конфликта.

6.  Для этого чистого наличия не существует проблемы цели и обоснования.

7.  В чистом наличии изначальный произвол полагает себя непосредственным безальтернативным образом.

8.  Герметическая замкнутость на самой себе в этом случае является совершенно девственной.

9.  Отсутствие альтернативы в бытийном проявлении произвола являет собой первоначальное совершенное блаженство.

10.  Блаженное бытие находится в полном неведении относительно неотъемлемо присущего ему трагизма.

11.  Трагизм герметической замкнутости не проявлен именно благодаря тому, что она еще не повреждена.

12.  В этом состоянии знание герметической замкнутости существует только как знание совершенной полноты.

13.  Свободное от проблемы знание совершенной полноты есть сущность позитивного духа.

14.  Будучи девственным, позитивный дух переживает себя как некую роскошь наличия.

15.  Принципиальное качество блаженства заключено именно в этом переживании.

16.  Поврежденное бытие есть бытие, испытавшее последствия параболического вторжения извне.

17.  Это вторжение обнаруживает возможность несолидарности с бытием.

18.  Сама по себе такая возможность сразу ограничивает власть онтологии над тем, что существует.

19.  Ограничение этой власти переживается позитивным духом как утрата своей изначальной девственности.

20.  Ограничение власти онтологии является радикальным концом состояния блаженства. 

21.  В сущности, прекращение блаженства фиксируется как непреходящая травма в глубинах космической памяти. 

22.  Эта травма определяет программу судьбы воплощенных существ. 

23.  Сама судьба возникает из ограничения власти бытия над существующим.

24.  В программе судьбы воплощена метафизическая ненависть позитивного духа к утрате девственности.

25.  Прекращение изначального блаженства вовлекает позитивный дух в перипетии временного конфликта.

26.  С точки зрения позитивного духа, в космической длительности совершается борьба за восстановление абсолютного господства онтологической стихии.

27.  Поэтому вся сфера переживания воплощенных существ подчинена перспективе искупления.

28.  Для позитивного духа искупление есть уничтожение последствий параболического вторжения в реальность извне.

29.  Сущность этого вторжения есть парадоксальное оплодотворение реальности безусловно чуждым ей началом.

30.  Следствием вторжения в реальность извне является то, что суть вещей отрывается от их простой онтологической основы.

31.  Это означает, что сам факт существования не предопределяет больше внутренней значимости существующего.

32.  Онтологическая тотальность неповрежденного бытия через оплодотворение извне умаляется до простой констатации наличия.

33.  Таким образом, оплодотворенная чуждым себе началом реальность становится выражением глобального абсурда.

34.  Метафизическая сущность абсурда состоит в том, что пребывающая в бытии реальность становится вместилищем принципиально антибытийных тенденций.

35.  Эти тенденции, разрушительные для первоначального естественного бытия, выражает стремление превзойти это бытие радикальным безусловным образом.

36.  Такое стремление есть не что иное, как воля из герметической замкнутости наружу, к источнику параболического вторжения.

37.  Проявление разрушительных антибытийных тенденций представляет собой рождение внутри реальности нового хаоса.

38.  Естественный хаос, предшествовавший девственному бытию, есть бесконечная неопределенность потенций, пребывающих в глобальном произволе. 

39.  Этот естественный хаос представляет собой сырой материал онтологической возможности.

40.  В неповрежденном девственном бытии власть онтологии есть сила контроля над естественным хаосом.

41.  Рождение нового хаоса означает парадоксальное внедрение в сферу наличия онтологической невозможности.

42.  Благодаря новому хаосу причинно-следственные пути предопределения становятся эфемерными.

43.  Сама свобода реализации присущих глобальному произволу возможностей приобретает драматический непредсказуемый характер.

44.  Сфера бытийной реализации становится ареной конфликта между неонтологическими тенденциями.

45.  Именно этот конфликт с его непредсказуемыми последствиями превращает простую бытийную длительность в историю.

46.  Позитивный дух, обладающий абсолютной властью над девственным бытием, не вмешивается в простую бытийную длительность.

47.  Простая бытийная длительность представляет собой естественное исчерпывание первоначальной энергии наличия.

48.  Таким образом, она протекает как равномерная однозначная диссолюция онтологической основы вещей.

49.  В простой бытийной длительности не осуществляется акт свершения, полагающий временные ориентации до и после. 

50.  Рождение истории кладет конец абсолютизму предопределения.

51.  В исторической стихии предопределение превращается в объективный рок, враждебно противостоящий наличному бытию.

52.  Непредсказуемая драматическая свобода нового хаоса создает для позитивного духа необходимость вовлеченности в историческую стихию.

53.  Позитивный дух вынужден принять на себя миссию искупления поврежденного бытия через восстановление его утраченной девственности.

54.  В борьбе со стихией непредсказуемости позитивный дух противопоставляет новому хаосу принцип предназначения.

55.  Посредством этого принципа предопределение стремится восстановить свою утраченную власть.

56.  Принцип предназначения исходит их коллективной вовлеченности воплощенных существ в поврежденность бытия.

57.  Эта вовлеченность находит свое выражение в родовой общности.

58.  Единственной подлинной основой родовой общности является общность гибели.

59.  В общности гибели устанавливается принудительная ответственность воплощенных существ за последствия параболического вторжения извне.

60.  Эта ответственность реализуется в существовании коллективной судьбы.

61.  Принцип предназначения опирается на существование коллективной судьбы.

62.  Коллективная судьба - это прежде всего судьба архетипа, стоящего за конкретными воплощенными существами.

63.  Судьба архетипа выражается в специфически присущем ему типе гибели.

64.  Этот тип гибели есть негативная основа родового объединения существ.

65.  Поэтому вовлеченность в искупительную миссию позитивного духа может проявляться только как жажда коллективного родового бессмертия.

66.  Вовлеченность в искупительную миссию позитивного духа означает для вовлеченных существ ненависть к истории, как к драме неопределенности.

67.  С другой стороны, эта воплощенность утверждает полную зависимость воплощенных существ от фактической манифестации исторической стихии.

68.  Единство ненависти к истории и полной зависимости от ее проявления.

69.  Эта вечность достижима лишь через исцелительную победу позитивного духа, исторически воплощающегося как мессия.

70.  Позитивный дух, воплощаясь в мессии, становится архетипом, в котором реализуется избавление от коллективной судьбы.

71.  Вера воплощенных существ в мессию спровоцирована бременем коллективной судьбы.

72.  Реальная вера рождается только из воли субъективного духа к абсолютной доминации над новым хаосом.