Я родился [на Мансуровском] в доме напротив, под 10-м нумером.Вообще, я прихожу к выводу, что Ермолинский обладал сверхъестественной эманацией, притягивающей к нему невероятные совпадения. Так оказалось, что первая посылка, полученная им в голодные времена казахской ссылки от Елены Сергеевны Булгаковой, была собрана заботливыми руками подруги и соседки Е.С. по ташкентскому двору - Татьяной Луговской, с которой Ермолинский тогда еще даже не был знаком и мужем которой стал впоследствии.

Отвечая на вопросы, заданные сотрудниками краеведческого музея Калуги, Ермолинский написал о своих земляках А.Л. Чижевском и К.Э. Циолковском, с которыми был знаком: «Их связывали общие космические «ереси». Циолковский приглядывался к нему с любопытством, хотя не раз впадал в негодование от скороспелости его выводов. Циолковский жил слишком напряженно, он был сумасшедше сосредоточен, но, обожая самое фантастическое воображение, не терпел легкомыслия. А у Александра Леонидовича было это легкомыслие, странно сочетавшееся с сухостью и почти «молчалинской» почтительностью. Он любил к тому же прихвастнуть своими академическими связями, поддержкой Луначарского и т.п. Циолковский странновато фыркал и вдруг становился глухим: «Что? Что?» - переспрашивал он. Он действительно был глуховат, но окончательно притворялся глухим, когда это было ему нужно. Тем не менее, приходу Александра Леонидовича он всегда искренне радовался".