слонихи в уголке

слониху, на к-й я катался и к к-й приходил - звали Дженни. Её (как и Кареля) хорошо помнила мать Джемаля: в те годы она тоже была в Уголке дрессировщицей. Карел - он, конечно, Карл, как и Бехштейн и Рёниш: в паспорте его дочери так и сказано: Екатерина Карловна. Его внук, приславший мне фото другого деда, оказавшегося в мессиановском шталаге, прислал фото Пунчи (Москвич-401, гостиница ЦДСА 1953, ул. Дурова), на 1-й - ещё и верблюд Рачо (и сын Кареля Анатолий).
zoom
 
 
 
и вот несколько фрагментов:
1. из письма Павла Створы:
"Дед мой Карел Створа приехал в СССР в 1945 вместе с трофейным цирком маршала Жукова, по национальности он чех, всю свою жизнь проработал в уголке Дурова, умер в 1991. Слониха Пунчи приехавшая из Германии, которая на фото, была очень доброй и очень любила деда. Умерла во 2й пол. 60-х, прожив 45 лет, следующая слониха Кади оказалась очень своенравной и её отправили в пермский зоопарк, затем Дженни, тоже из Германии, её и деда можно увидеть в фильме "Городской романс", она катает детей на своём хоботе! В моих воспоминаниях она осталась как очень добрая слониха, сам не раз катался на ней. Дженни умерла в один день с В. Высоцким, у деда было подозрение, что её отравили. 4-я - Даша - приехала в 1984 слоненком - помню как гладил её по маленькой чёлке, я на зимних каникулах участвовал в представлении. С детства за ней ухаживал дядя Антон, и она его одного признавала, а после его смерти её отдали дрессировщику А.Терехову, к-го Даша убила, усыплять её по-моему не стали".
2. Марина Москвина. Небесные тихоходы
"..я работала служителем в Уголке Дурова. Наша дружба с Дженни началась с того, что она огрела меня хоботом по спине. У нее был чудный дрессировщик, усатый чех неописуемой доброты Карел Створа. У Карела было два сына Антон и Андрей, которых Дженни хоботом качала в колыбели".
3. история из комментариев KRASNOFF:
"..ее мне рассказал участник тех событий (я решила, что они чеха приняли за немца): "Наверняка сейчас мало кто помнит, что в Уголке Дурова была слониха. Она была вроде пленной для нас - её привезли из Германии по контрибуции и вместе с ней привезли человека (немца), который за ней ухаживал. Нам, мальчишкам, у которых отцы или погибли или у кого-то пришел инвалидом (после войны лет пятнадцать прошло и мы ненавидели фашистов-немцев) для нас это было одно и тоже, раз немец - значит фашист, ну и слониха вроде тоже немка. И мы пошли мстить и слонихе и дрессировщику: пролезли в заборный лаз(все дырки в заборах были наши) и стали бросаться в них камнями. Наша "мстя" была жестока, нас поймал сторож, а мы искренне удивлялись, почему они за фашистов заступаются - что они не знают, что они ведь фашисты, раз немцами оказались. Дрессировщику мы попали камнями в голову и его увезли в больницу, а слонихе набросали гвоздей и шариков из подшипников (мы готовились основательно - кто постарше узнали что у них очень нежные подошвы). И мы мстили за гибель родных, за безотцовщину и даже, когда поняли, что тумаков не избежать, мы были стойки. Но нас не стали наказывать, и мы поняли что-то здесь не так.. Через пару недель нас собрали наши отцы - у кого они были, и дядя Вася, ещё мой отец и кажется дядя Паша, они взяли водки, колбасы и наверное еще что-то и все пошли в Уголок Дурова к немцу - он жил в слоновнике, в будке у него стояла там печка-буржуйка и зимой, наверное, было очень холодно. Ну сели они, а мы сгрудились и смотрим на них. Они пытаются по-немецки говорить - оказалось, что дрессировщик очень плохо говорил по-русски, у него была голова вся забинтована. Но они как-то пытались договориться, потом они выпили, он дал нам руку и что-то сказал. Нас выгнали домой. Отец пришёл поздно и пьяный. На следующий день мы узнали, что все родные этого дрессировщика погибли при бомбежке и, кроме слонихи, у него нет никого и он мизерную зарплату тратит на хлеб, на свеклу, капусту для неё, а сам живёт впроголодь. Знаете как нам стало стыдно! Мы взяли наши деньги (мы копили на футбольный мяч) И МЫ ПОШЛИ НА ЦЕНТРАЛЬНЫЙ РЫНОК И КУПИЛИ НЕСКОЛЬКО АВОСЕК ОВОЩЕЙ - ОВОЩИ ТОРЧАЛИ ВО ВСЕ СТОРОНЫ. А морковь торчала как иголки у ежика. Мы истратили все деньги на мяч, но осознавали, что искупаем свою вину. Мы подошли к слоновнику, дрессировщик шел к нам. И это невозможно забыть - слониха его не пускала к нам, она загораживала ему дорогу, оттесняла его, а он пытался подойти к нам, но она обвила его хоботом и подняла. Она дрессировщика охраняла, и мы отдали все сторожу и ушли. Дома мы все рассказали, мама плакала. А на следующий день вечером отец подарил мне мяч".